Ах, признаться, судари и сударыни, до чего жъ всё жъ люблю я наше национальное достояние – наш поэтичный и напевный русский язык – усладу нашу и страсть!
И очередная сверкающая грань языка сего вспомнилась нашему пииту.
А именно – подобрал он словосочетания дивные, где слова разные и пишутся одинаково, и звучат идентично, но в сочетании оных несут новый смысл к тому же!
Итак, вкушаем.
Полные кавалеры (оба слова идентичны – и звучат, и пишутся одинаково):
Светило светило. (Лозунг всех звёзд, если что)
Вина вина. (Да не виновато оно ни в чём, он сам пришёл!)
Слив слив. (Сразу представляется опрокинувшийся в канаву грузовик с фруктами)
Опал опал. (Из ювелирной практики)
Жгут жгут. (К вопросу об утилизации изделий из каучука)
Пила пила. (Тут конечно, да, Кастанедой попахивает. Но вдруг это не инструмент, а рыба пьющая, м?)
Банка банка. (Трёхлитровая, а в ней кредитки оного)
Надежды Надежды. (Какая светлая девушка!)
Стекло стекло. (При термоядерном взрыве – да легко!)
Раскрой раскрой. (Приподними завесу тайны портняжного искусства)
Одинаково звучащие, но с разной дефиницией:
Совершенно летняя совершеннолетняя. (Ах, двойная радость!)
Напасть на пасть. (Из практики охотников)
Сутками с утками. (В яблоках)
А на нас ананас. (А на вас рябчик!)
Даю наводку: даю на водку. (Добрый ты человееек!)
Доза мужества до замужества. (Вот это моё любимое, крепитесь, барышни!)
Вор он, ворон! (Нечто пугачёвское)
Нашёл носок - нашёл на сок. (На следующий день, после того как дали на водку)
Пишутся одинаково, но разные ударения:
Целу́ю це́лую. (И то верно, нам комплект нужен!)
Проруби́ про́руби. (И чего-то в них налови.)
По́сох посо́х. (А так как дождь кончился, учителю мудрости можно продолжить путь)
И наконец, четвертое место и путёвка в Лигу Европы:
Пишутся по-разному, звучат одинаково:
Добраться до братца. (И задать ему перца!)
Курица курится. (Ах, как в воздухе запахло шашлыком!)
Цените наш язык, друзья.
И пребудут с вами Пушкин, Василий Буслаев да кот Баян, снова с гуслями пьян.
Ура!
П.С. Ну и палиндромчиков вам авторских, например:
Таракан зло полз на карат.
Ворон турка а крут норов.
А кран пал у лап нарка.
А барк хорош – там и мат – шорох краба.
(Как представлю себе корабль такой огромный, что там даже пятиэтажный мат матросни - словно шёпот, так прямо ах!)
П.П.С. Однако вершиной в подобного рода экзерсисах является грамматически корректная фраза на языке Шекспира и Марка Твена:
«Buffalo buffalo Buffalo buffalo buffalo buffalo Buffalo buffalo»
(«Буффальские бизоны, которых пугают (другие) буффальские бизоны, пугают буффальских бизонов»),
где:
1. Buffalo - прилагательное: из города Буффало, штат Нью-Йорк, США; слово выступает в значении «буффальский»;
2. Buffalo - имя существительное: бизон или буйвол во множественном числе;
3. To buffalo - глагол, означающий «пугать, приводить в замешательство».
Я не запомнил — на каком ночлеге
Пробрал меня грядущей жизни зуд.
Качнулся мир.
Звезда споткнулась в беге
И заплескалась в голубом тазу.
Я к ней тянулся... Но, сквозь пальцы рея,
Она рванулась — краснобокий язь.
Над колыбелью ржавые евреи
Косых бород скрестили лезвия.
И все навыворот.
Все как не надо.
Стучал сазан в оконное стекло;
Конь щебетал; в ладони ястреб падал;
Плясало дерево.
И детство шло.
Его опресноками иссушали.
Его свечой пытались обмануть.
К нему в упор придвинули скрижали —
Врата, которые не распахнуть.
Еврейские павлины на обивке,
Еврейские скисающие сливки,
Костыль отца и матери чепец —
Все бормотало мне:
— Подлец! Подлец!—
И только ночью, только на подушке
Мой мир не рассекала борода;
И медленно, как медные полушки,
Из крана в кухне падала вода.
Сворачивалась. Набегала тучей.
Струистое точила лезвие...
— Ну как, скажи, поверит в мир текучий
Еврейское неверие мое?
Меня учили: крыша — это крыша.
Груб табурет. Убит подошвой пол,
Ты должен видеть, понимать и слышать,
На мир облокотиться, как на стол.
А древоточца часовая точность
Уже долбит подпорок бытие.
...Ну как, скажи, поверит в эту прочность
Еврейское неверие мое?
Любовь?
Но съеденные вшами косы;
Ключица, выпирающая косо;
Прыщи; обмазанный селедкой рот
Да шеи лошадиный поворот.
Родители?
Но, в сумраке старея,
Горбаты, узловаты и дики,
В меня кидают ржавые евреи
Обросшие щетиной кулаки.
Дверь! Настежь дверь!
Качается снаружи
Обглоданная звездами листва,
Дымится месяц посредине лужи,
Грач вопиет, не помнящий родства.
И вся любовь,
Бегущая навстречу,
И все кликушество
Моих отцов,
И все светила,
Строящие вечер,
И все деревья,
Рвущие лицо,—
Все это встало поперек дороги,
Больными бронхами свистя в груди:
— Отверженный!
Возьми свой скарб убогий,
Проклятье и презренье!
Уходи!—
Я покидаю старую кровать:
— Уйти?
Уйду!
Тем лучше!
Наплевать!
1930
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
