Степан пришёл утром в субботу в восемь часов, как обещал.
- Здравствуйте всем,- сказал он, переступив порог и протянул Вадиму руку.
- Здравствуй, проходи.
- Василиса выглянула из кухни. - Здравствуйте, Степан, завтракать будете?
- Спасибо, я дома позавтракал. Он прошёл к дверному проему комнаты Вадима и поставил сумку с инструментами на пол рядом с брусками дверной коробки.
- Нужна будет помощь, зови.
- Работа простая, тут и одному делать недолго.
- Если захотите чаю или кофе, говорите, я приготовлю.
- На работе не пью. - Степан засмеялся.
- Я бы и сам дверь поставил,- сказал Вадим,- но мне не дают это сделать.
- Ты же неделю будешь одну дверь ставить и всё равно, что-нибудь не так сделаешь, а Степан профессионал. Сколько вы работает плотником?
- Больше тридцати лет.
- А ты только и умеешь свои железки сваривать.
- Это тоже надо уметь делать.
- Вот и делай это на своём производстве, а сейчас не мешай другим работать.
- Я считаю, что заниматься нужно одним делом. А чего не умею, нанимаю людей, плачу им - сказал Степан, распиливая брус.
- А мне многое хочется делать самому, чему-то учиться, познавать, экспериментировать.
- Вот и познавай на нашем участке, он большой, а я одна. Сколько земли тяпкой и граблями перетягала.
- А разве не Андреич с этими террасами работал? Соседи говорят,что он их сам делал. Поставить стенки, засыпать землёй - это же сколько сил надо. Знаю, что такое работать с землёй, а я поздоровее Андреича.
- Вадим весь день на работе, только вечерами да в выходные дома работает, а я всё лето на огороде пластаюсь, себя в негодность привела.
- Так не выматывайте себя. В частном доме всегда надо работать, а если себя не щадить, то надолго вас не хватит. Будете скрюченная с палочкой ходить, вам это надо?
- Нельзя чтобы на участке был беспорядок, я так не могу, да и перед соседями стыдно.
- Моя мать тоже так говорит.
- Она молодец, я её поддерживаю, значит, она любит порядок.
- Любит, любит. Указывать она любит. Сделай то, сделай это.
- Старенькая, наверное, сил уже мало, приходится вас просить.
- Старенькая, но крепкая. А работать не рвалась, отец всё делал. И в совхозе работал, и дома с раннего утра до поздней ночи. От этой работы и загнулся, а мог бы ещё пожить. После его смерти мы с братом все по дому стали делать, хотя и прежде не сидели. Тихоней, как отец и младший брат, я не был. Всегда все в глаза говорил и говорю, за что меня мать не любит. Я ей прямо говорил. - Это ты отца в могилу свела, а со мной это не выйдет.
- Нельзя так с матерью, она вас родила, воспитала.
- Да пусть бы чужая тётка родила, и то лучше было бы.
- Да что вы такое говорите!
- У матери сестра была, теть Аня, умная, добрая. Мы с братом любили её больше чем мать. Когда могли, к ней прибегали и уходить не хотели - так хорошо нам у неё было. Мать не любила её, наверное из-за этого, и отца к ней ревновала.
- В вас детская обида говорит, время прошло, у вас уже свои взрослые дети, надо простить мать, забыть старое.
- Старое я забыл и зла не держу. А как быть с новым? Она и сейчас жить не даёт. Мы же у неё в доме живём, постоянно ссоримся.
- Почему не уходите?
- Куда? Где жить? Я собрал денег немного, купил однокомнатную квартиру старшему сыну. У него двое детей. Теперь младшему коплю, он с нами живет, хорошо ещё, что не женат.
- Матери вашей покой нужен, старайтесь не раздражать её, терпеть, может где-то угождать, чтобы мирно сосуществовать. Уважайте её возраст.
- Да она на рынок огурцы, помидоры прет, как трактор. Спрашиваю - мам, тебе что денег не хватает? Я дам, скажи сколько надо.
- Я же их вырастила, вы не едите. Надо куда-то давать.
- Огурцы, помидоры, картошка. Зачем тебе столько? Я работаю, жена работает, сын, пока ещё с нами. Хорошую картошку каждый год покупаю, могу и на тебя покупать, если сажать её не будешь.- Сажала и буду сажать.
- Но сажаем то мы, а не она. Из-за этого и скандалы. Она накопит в себе злобу, потом на нас выливает. Чуть что - все уходите, это мой дом! Во мне когда закипает, тут я всё высказываю. И что мы все во дворе и в доме делаем, а не она, и готовит, и убирается моя жена. Я так и говорю, мне скрывать нечего.
- Степан, а когда тебе правду говорят, критикуют тебя, как тебе это, обижаешься?
- Меня прораб на собраниях критиковал, а потом просил сделать срочную работу и я делал, потому что не обижаюсь, мне на всё наплевать. Что обо мне на работе говорят, что обо мне соседи думают, на них, на вас - на всех. Я живу так, как я могу - резко закончил Степан, притягивая шурупом дверную петлю.
- Ладно, хватит Степан, я устала. Пойду писать, а вы работайте молча, не отвлекайтесь. Вадя, я буду у себя.
Через два часа Василиса вышла из своей комнаты. - Степан, приготовить вам чай или кофе?- спросила она, проходя на кухню.
- Спасибо, не надо, я уже заканчиваю,- ответил Степан, пропенивая дверную коробку.
Он положил пистолет с баллончиком пены в пакет и стал укладывать инструмент в сумку.- Распорки я поставил так, чтобы можно было пролезть. Андреич, попробуй.
- Я и не в такой прогал проскочу - сказал Вадим, пролезая между распорок.
- Молодец - похвалил Степан. Завтра подрежу пену и поставлю обналичку. Если приду в восемь, как сегодня, не будет рано?
- Спасибо, приходить не надо, Вадим остальное доделает сам. Это он может, правда Вадик?
Мужчины одновременно посмотрели на Василису.
- Как хотите, до свиданья - сказал Степан и направился к выходу. Вадим пошёл его проводить. - Может скажешь все таки, сколько тебе заплатить?
- Да брось ты. Сколько ты мне помогал и никогда денег не брал.
Вадим закрыл дверь за Степаном и прошел на кухню. Василиса сидела на табурете. - Садись - сказала она - поговорим. - Муж моей сестры работает в налоговой инспекции, Николая Ивановича ты не раз видел в нашей библиотеке. Это образованные, интеллигентные люди, их приятно послушать, с ними интересно побеседовать. А этот Степан! О чем с ним можно говорить? На мать жалуется, на соседей жалуется, всеми недоволен. Сегодня оскорбил меня, а ты даже не заступился.
- Как он тебя оскорбил?
- Он сказал. - Плевать мне на вас.
- Он не имел ввиду лично тебя, он сказал это в отношении всех, подразумевая под этим, что ему нет дела до их мнения о нём.
- Вот именно, потому что это низкий человек и не говори мне, что он хороший.
- Душа у него молодая, значит он невысокого уровня развития. Высшего образования у него, как и у меня, нет. О высоких материях, литературе, поэзии с ним не поговоришь. Это не твои коллеги и профессора, вроде Николая Ивановича. Они достаточно интеллигентно ведут себя в стенах библиотеки. У тебя два института, знания высшей информации, а ты сама нередко осуждаешь коллег, сестру, её интеллигентного мужа. Это от высокого уровня развития?
- Степан хитрый, себе на уме, неужели не видишь? Ему только бы побольше заработать. У меня хорошо интуиция работает, я человека вижу.
- Степан честный и справедливый человек, может, как и ты, сказать человеку прямо в лицо всё, что о нём думает. Он нередко помогает, не беря платы или за небольшие деньги.
- С матерью он ругается, она его выгоняет, наверное есть, за что. Хорошего человека выгонять не будут.
- Ты его мать не знаешь, не знаешь их взаимоотношений. Когда Степан был совсем маленький, она привязала кирпич ему на шею и бросила в реку. Люди недалеко были, спасли. А он обиды на нее не держит и, не смотря на скандалы, не бросает мать, помогает ей, чем может, хотя она больше любит младшего. Николай давно уже уехал в другой город и даже с днём рожденья мать не поздравляет. Степан книги не читает, смотрит по телеку детективы, спорт, то есть далеко не интеллектуал, а в душе добрый, отзывчивый. Я видел как он двоих маленьких детишек соседки пьянчужки в свой дом завёл, покормил и ещё пирожков дал. Вот тебе и низкий, хитрый человек.
- Я же этого не знала.
- Не знала, а клеймо поставила. Нельзя никого осуждать. Уже потому, что мы не можем заглянуть в душу человека, увидеть, чего больше там, хорошего или плохого. В каждом есть и то и другое. Вот ты честная, справедливая, строгая, тебя библиотекари побаиваются, а можешь довольно безжалостно осуждать других, несмотря на свою образованность, выдавать совсем не литературные слова. В какой разряд тебя поставить - хороших или плохих?
- Я хорошая, я тебя люблю, ты же меня тоже любишь?
- Люблю, потому что с пониманием отношусь к тебе, как и к другим. Люблю тебя такую, какая ты есть.
Весенним утром кухонные двери
Раскрыты настежь, и тяжелый чад
Плывет из них. А в кухне толкотня:
Разгоряченный повар отирает
Дырявым фартуком свое лицо,
Заглядывает в чашки и кастрюли,
Приподымая медные покрышки,
Зевает и подбрасывает уголь
В горячую и без того плиту.
А поваренок в колпаке бумажном,
Еще неловкий в трудном ремесле,
По лестнице карабкается к полкам,
Толчет в ступе корицу и мускат,
Неопытными путает руками
Коренья в банках, кашляет от чада,
Вползающего в ноздри и глаза
Слезящего...
А день весенний ясен,
Свист ласточек сливается с ворчаньем
Кастрюль и чашек на плите; мурлычет,
Облизываясь, кошка, осторожно
Под стульями подкрадываясь к месту,
Где незамеченным лежит кусок
Говядины, покрытый легким жиром.
О царство кухни! Кто не восхвалял
Твой синий чад над жарящимся мясом,
Твой легкий пар над супом золотым?
Петух, которого, быть может, завтра
Зарежет повар, распевает хрипло
Веселый гимн прекрасному искусству,
Труднейшему и благодатному...
Я в этот день по улице иду,
На крыши глядя и стихи читая,-
В глазах рябит от солнца, и кружится
Беспутная, хмельная голова.
И, синий чад вдыхая, вспоминаю
О том бродяге, что, как я, быть может,
По улицам Антверпена бродил...
Умевший все и ничего не знавший,
Без шпаги - рыцарь, пахарь - без сохи,
Быть может, он, как я, вдыхал умильно
Веселый чад, плывущий из корчмы;
Быть может, и его, как и меня,
Дразнил копченый окорок,- и жадно
Густую он проглатывал слюну.
А день весенний сладок был и ясен,
И ветер материнскою ладонью
Растрепанные кудри развевал.
И, прислонясь к дверному косяку,
Веселый странник, он, как я, быть может,
Невнятно напевая, сочинял
Слова еще не выдуманной песни...
Что из того? Пускай моим уделом
Бродяжничество будет и беспутство,
Пускай голодным я стою у кухонь,
Вдыхая запах пиршества чужого,
Пускай истреплется моя одежда,
И сапоги о камни разобьются,
И песни разучусь я сочинять...
Что из того? Мне хочется иного...
Пусть, как и тот бродяга, я пройду
По всей стране, и пусть у двери каждой
Я жаворонком засвищу - и тотчас
В ответ услышу песню петуха!
Певец без лютни, воин без оружья,
Я встречу дни, как чаши, до краев
Наполненные молоком и медом.
Когда ж усталость овладеет мною
И я засну крепчайшим смертным сном,
Пусть на могильном камне нарисуют
Мой герб: тяжелый, ясеневый посох -
Над птицей и широкополой шляпой.
И пусть напишут: "Здесь лежит спокойно
Веселый странник, плакать не умевший."
Прохожий! Если дороги тебе
Природа, ветер, песни и свобода,-
Скажи ему: "Спокойно спи, товарищ,
Довольно пел ты, выспаться пора!"
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
