Мадам Изабелла Буше сидела перед зеркалом и рассматривала на своём лице межбровное пространство, где явно наметились две вертикальные морщины. Ужас. В её сорок четыре года иметь такой изъян было просто неприлично.
- Иоанн! – с французским прононсом громко произнесла мадам. – Принеси-ка мне ноутбук!
Иоанн, домоправитель, он же слуга, извозчик и иногда муж, притащил чудо техники своей госпоже и положил на туалетный столик.
- Извольте-с, мадам! – Иоанн подобострастно поклонился и ждал новых указаний.
- Ступай уже. Дальше я сама.
Иоанн удалился, а Изабелла включила ноутбук, открыла гугл и нашла пару способов массажа. Попробовала на своём лице один из приёмов и, не увидев перемен, захандрила. Средство от хандры она знала лишь одно, и вскоре на туалетном столике оказалась бутылка дорогого коньяка и изящный тонкого стекла бокал. Налив грамм пятьдесят, Изабелла опрокинула в себя жидкость, и минут через пять заметно повеселела. Пощёлкала по клавиатуре наманикюренными пальчиками и облокотилась на спинку стула.
На экране монитора появился хор мальчиков, который жалобно затянул «По приютам я долго скитался». Мадам прониклась, и на словах «ах зачем я на свет появился, ах зачем меня мать родила» смахнула непрошенную слезу. Рука непроизвольно потянулась к бутылке, и очередные пятьдесят грамм утонули в организме растревоженной Изабеллы.
В голове включился приятный туроперейтинг, и алкотрафик заработал в полную силу. Роса забвения омыла мозговое вещество Изабеллы. О морщинах было забыто. По мере уплотнения тумана в голове, уменьшалось количество жидкости в бутылке.
В густом мороке сознания Изабеллы стали проявляться отчётливые формы субстанции, напоминающей живое существо.
Существо трансформировалось в парня лет двадцати, растатуированного по самое горло, в черной футболке со светящимся черепом. Волосы его были выкрашены в ярко-зелёный цвет и торчали в разные стороны. Шорты из обрезанных джинсов удачно дополняли феерический образ.
- Здравствуй, мама! – сказал парень и заржал противным смехом.
Изабелла чуть не грохнулась со стула. Она твердо знала, что детей у неё никогда не было.
- Ты кто? – недоуменно спросила мадам.
- Конь в пальто. Сын я твой, как бы. Семёна Марковича помнишь, капитана теплохода «Эверест»? Так вот. Я мог бы родиться, но ты что сделала?
Изабелла потупила взор и еле слышным голосом ответила:
- Аборт. Так он женат был и разводиться не хотел…
Последние слова она произносила почти рыдая. Но, опомнившись, взяла себя в руки и сказала:
- Подойди ко мне. Как тебя зовут? Выпей со мной. Это хороший коньяк.
- Ты назвала бы меня Артуром. Когда-то ты мечтала о сыне.
Изабелла налила в бокал немного коньяка, протянула Артуру. Парень подошёл, как-то неловко попытался взять напиток, но бокал выскользнул из рук, упал на пол и разбился. Артур стал извиняться и собирать осколки. Порезался. Капля крови попала на белое платье Изабеллы, но она не стала обращать внимание на этот пустяк. Ей нужно было оказать помощь сыну. Кровь лилась из пореза. Изабелла схватила ватный диск, смочила коньяком, оставшимся в бутылке, и приложила к ранке. Нашла пластырь и обмотала палец Артуру.
- Какой же ты неуклюжий! Может, и хорошо, что я не родила тебя? Вот чего ты добился за двадцать лет?
- Бы. Добился бы. Может, группу создал. Бы. Рок. Я на гитаре норм играю. Да мало ли…
- Тоже мне занятие нашёл. А стать адвокатом, например, а? Не?
- Ну, с такой мамашей, как ты, вряд ли бы. Ты же без бутылочки никак. Хотя, дети родителей не выбирают. Это потом тебе наследство досталось от заграничной тётки, когда мне исполнилось бы шестнадцать. Но уже было поздно. В школе-то я разгильдяйничал. Бы.
- Фу, какой ты! Сынок. Артур. Ха-ха-ха!
Изабелла захохотала, потом резко прекратила смех, прищурила глаза и сквозь зубы зло сказала:
- Сгинь. Ты же не родился. Не мучай меня. Не имеешь права. Да, я хотела сына, когда-то. Даже имя придумала. Артур. Но не сложилось! Не получилось! Уйди и не появляйся больше!
Она кричала, обливаясь слезами и злясь на весь мир, на саму себя, на прожжённую молодость и неудавшуюся жизнь. Перед глазами стоял её нерождённый сын и равнодушно взирал на орущую мать. Он исчезал постепенно. Сначала туманом окутались его худые ноги в джинсовых шортах, потом футболка с черепом и татуированные руки, затем шея, зелёные вихры волос…
- Ты куда, постой! – закричала Изабелла. Но напрасно. Парень сгинул. Как было приказано ранее.
… Мадам Буше очнулась. Она лежала на полу и потихоньку приходила в себя. Опьянение прошло, но очень болела голова. Изабелла встала, прошлась по комнате, открыла окно. Свежий воздух ворвался в помещение, неся с собой аромат акации, цветущей во дворе. Мадам подошла к туалетному столику, села на стул, увидела почти пустую коньячную бутылку. На полу валялись осколки разбитого бокала. Изабелла достала из аптечки таблетку от головы, проглотила, запила водой. Через несколько минут стало легче. Она вспомнила, как ей казалось, сон о сыне. Но вдруг взгляд упал на подол платья, где было красно-бурое пятно. Не может быть. Это кровь Артура. Значит, не сон? Да, и пластырь на столе лежит. Боже, так не бывает, нет.
Изабелла окончательно пришла в себя, и её посетила неожиданная идея. Она включила ноутбук, создала блокнот и начала писать: «В тысяча девятьсот не скажем каком году, двадцать первого мая, в семье с французскими корнями родилась очаровательная девочка. Папаша назвал её Изабеллой. В честь любимого сорта винограда, вино из которого любил пить по утрам, чтобы никто не заподозрил в нём моргенмуффеля…»
Взгляни на деревянный дом.
Помножь его на жизнь. Помножь
на то, что предстоит потом.
Полученное бросит в дрожь
иль поразит параличом,
оцепенением стропил,
бревенчатостью, кирпичом -
всем тем, что дымоход скопил.
Пространство, в телескоп звезды
рассматривая свой улов,
ломящийся от пустоты
и суммы четырех углов,
темнеет, заражаясь не-
одушевленностью, слепой
способностью глядеть вовне,
ощупывать его тропой.
Он - твой не потому, что в нем
все кажется тебе чужим,
но тем, что, поглощен огнем,
он не проговорит: бежим.
В нем твой архитектурный вкус.
Рассчитанный на прочный быт,
он из безадресности плюс
необитаемости сбит.
И он перестоит века,
галактику, жилую часть
грядущего, от паука
привычку перенявши прясть
ткань времени, точнее - бязь
из тикающего сырца,
как маятником, колотясь
о стенку головой жильца.
<1993>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Авторизация
Камертон
