Белый лист бумаги.
Вопрошание и нерешительность от взгляда в ненаписанное. Заминка на пороге в поисках смысла действия. Чуткая и болезненная сонастроенность с собственной тщетой. И строки, текущие во времени, но остановившиеся в чувстве. Движение к жизни и исполнение. Власть над каждым поворотом мысли. Я, вопрошающее о я и довольствующееся тишиной и неясными случайными формами, значениями выплеснутых слов. Текст прожитый. Жизнь, прошелестевшая как текст. Более яркие, как желания, и тусклые, как остатки ужина, ее эпизоды. Где они? Прожиты, что дальше?
Она поставила точку. Лист, испещренный мелким орнаментом мягкого карандаша, был заполнен на две трети. За дверью раздался слабый писк. Он вытолкнул ее наружу, побудил встать и впустить кота, а вместе с ним привычное течение жизни. Теперь она гладила мурлыкающее, мягкое тельце с прохладными подушками лап и было не до текста. Да и сон пощипывал уже веки, утомленные полумраком комнаты. Тихо и мерно ворошились стрелки часов. Пора.
Было слышно, как она дунет на пламя свечи и медленно повернется в темноте. Бархатная трель маленького существа затихнет и они останутся недвижны, устроенные в тепле дома. А за стенами его давно живет ночь, свежий воздух которой отзывается в голых кронах деревьев и струится в темную высь и дальше, к бледнеющим очертаниям облаков и пронзительным искрам редких звезд этой ранней весны.
