Аллес капут. Финита ля комедия.
Пушной зверек прибежал с Севера и трется о ноги. Шопен растолкал других композиторов локтями и встал у пюпитра.
Поднял палочку и застыл в ожидании.
И на то есть причина. Вчера мне был подписан смертный приговор. Опасаюсь, что окончательный. Обжалованию не подлежащий.
Я влез в маршрутку. Места были заняты. Но какая мне разница? Ехать минут десять. Да и на здоровье не жалуюсь пока.
И вдруг девушка лет семнадцати встает и предлагает мне сесть... Сверхновая взорвалась в салоне и выжгла мое хорошее настроение. Напрочь!
Я вежливо отказался, конечно. Но так на нее посмотрел, что она, уверен, никогда и никому места уже не уступит. Даже слепому инвалиду без ног, рук и всего остального.
А когда я вылез из чертовой маршрутки и шел к дому, то понял, что светлое бабье лето превратилось в дождливую осень.
И полярная лисица, чувствуя близкие холода, весело скалит хищную мордочку и лукаво заглядывает в глаза, всем видом показывая свое неотвратимое присутствие!
Да прям аллес капут!.. Не надо уж прибедняться.
А написано шикарно, просто, великолепно.
Какое там...) Что вижу, то и пою!)
А есть ещё полярные крачки.
Гроза Шпицбергена, кстати. Куда там ведмедям. Лубят со всей дури по башкам и туристов, и мишек, и полярным лисицам достаётся.
А вы говорите - песец, песец!
КРАЧКА ПРИШЛА)))
Что касается текста - соглашусь с Maxом.
Девушка просо любит поэтов. Пригласила вас сесть, чтобы было удобнее творить.
Выше голову!)))
*лупят конечно. Любят оне лупить)
* ну и девушка, конечно, не просо любит, она же не крачка какая). Просто!
Прорвемся! Опасности нет...)
Ещё бы)
*лупят конечно. Любят оне лупить)
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Когда менты мне репу расшибут,
лишив меня и разума и чести
за хмель, за матерок, за то, что тут
ЗДЕСЬ САТЬ НЕЛЬЗЯ МОЛЧАТЬ СТОЯТЬ НА МЕСТЕ.
Тогда, наверно, вырвется вовне,
потянется по сумрачным кварталам
былое или снившееся мне —
затейливым и тихим карнавалом.
Наташа. Саша. Лёша. Алексей.
Пьеро, сложивший лодочкой ладони.
Шарманщик в окруженьи голубей.
Русалки. Гномы. Ангелы и кони.
Училки. Подхалимы. Подлецы.
Два прапорщика из военкомата.
Киношные смешные мертвецы,
исчадье пластилинового ада.
Денис Давыдов. Батюшков смешной.
Некрасов желчный.
Вяземский усталый.
Весталка, что склонялась надо мной,
и фея, что мой дом оберегала.
И проч., и проч., и проч., и проч., и проч.
Я сам не знаю то, что знает память.
Идите к чёрту, удаляйтесь в ночь.
От силы две строфы могу добавить.
Три женщины. Три школьницы. Одна
с косичками, другая в платье строгом,
закрашена у третьей седина.
За всех троих отвечу перед Богом.
Мы умерли. Озвучит сей предмет
музыкою, что мной была любима,
за три рубля запроданный кларнет
безвестного Синявина Вадима.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.