Где-то гулко хлопнули двери, и из-за сквозняка в открытое окно вырвалась тюлевая Занавеска, вообразившая себя парусом.
Такая молодая. Такая фантазёрка.
Она надувалась белым пузырём, упруго трепетала, билась и хлопала, пытаясь выбраться на морской простор.
Но кто-то невидимый, бормоча, и противно покашливая, прошаркал по далёким тёмным коридорам, и закрыл дверь на площадку.
Беспомощно опав и поникнув, молодая Занавеска покорно вернулась к исполнению своих прямых обязанностей.
Но что-то в ней переменилось в те недолгие мгновения, когда она была парусом, и теперь все дни и ночи напролёт(занавески ведь никогда не спят!) тюлевая Занавеска ждала, что вот хлопнет дверь, что-то плотное и упругое прокатится по коридору, по комнате, рванётся к окну, подхватит, и даст ей ещё раз стать парусом. Таким красивым, таким сильным, таким направленным вперёд, в моря, в океаны.
И Занавеска-парус будет надуваться, биться, трепетать, лететь, ловя вкусный ветер!
Да!
И ещё она конечно станет громко петь морские(может быть даже пиратские) песни...
...
Ах, сны, и закрытые двери.
В доме ни сквознячка...
А в дальней тёмной комнате, выходящей окном в тихий каменный двор огромного пыльного города, легонько шевельнув тюлевой складочкой, чуть слышно вздохнула повзрослевшая Занавеска.
Я так хочу изобразить весну.
Окно открою
и воды плесну
на мутное стекло, на подоконник.
А впрочем, нет,
подробности — потом.
Я покажу сначала некий дом
и множество закрытых еще окон.
Потом из них я выберу одно
и покажу одно это окно,
но крупно,
так что вата между рам,
показанная тоже крупным планом,
подобна будет снегу
и горам,
что смутно проступают за туманом.
Но тут я на стекло плесну воды,
и женщина взойдет на подоконник,
и станет мокрой тряпкой мыть стекло,
и станет проступать за ним сама
и вся в нем,
как на снимке,
проявляться.
И станут в мокрой раме появляться
ее косынка
и ее лицо,
крутая грудь,
округлое бедро,
колени.
икры,
наконец, ведро
у голых ее ног засеребрится.
Но тут уж время рамам отвориться,
и стекла на мгновенье отразят
деревья, облака и дом напротив,
где тоже моет женщина окно.
И
тут мы вдруг увидим не одно,
а сотни раскрывающихся окон
и женских лиц,
и оголенных рук,
вершащих на стекле прощальный круг.
И мы увидим город чистых стекол.
Светлейший,
он высоких ждет гостей.
Он ждет прибытья гостьи высочайшей.
Он напряженно жаждет новостей,
благих вестей
и пиршественной влаги.
И мы увидим —
ветви еще наги,
но веточки,
в кувшин водружены,
стоят в окне,
как маленькие флаги
той дружеской высокой стороны.
И все это —
как замерший перрон,
где караул построился для встречи,
и трубы уже вскинуты на плечи,
и вот сейчас,
вот-вот уже,
вот-вот…
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.