Мужчина — тайна для женщины, а женщина — для мужчины. Если бы этого не было, то это значило бы, что природа напрасно затратила силы, отделив их друг от друга
В семье Камовых обед. За столом сидят мать, отец и их семилетний сын Игорек. Сегодня, в школе, где учится Игорек, первоклассников водили в театр на спектакль «Волшебная лампа Аладдина». Мать за обедом заводит разговор об этом событии.
- Тебе понравилось представление?
Игорек не отрывая глаз от тарелки, кивает.
- А запомнилось особенно, что?
- Все, - буркает Игорек.
- Так не бывает, - назидательно говорит мать, – что-то одно всегда нравится больше, чем другое.
- Что же там может не понравиться? – удивляется сын. - Это ведь не как вы с папой живете.
- Вот те раз! - подает голос отец. – Ну-ка, будь добр, поделись своими мыслями о нас.
Игорек различает сарказм в словах родителя и ни звука, только ниже наклоняет голову.
- Ты что, в рот воды набрал? – настаивает родитель.
- А чего говорить? – пожимает плечами Игорек. - Каждый день одно и то же – ничего интересного, а тебя что не спроси, сразу я или маленький, или нужно учиться лучше.
- Ясно, - говорит задетый за живое отец, - смотрю, ты так и не понял, что театр – это только место для зрелищ, а спектакль всего лишь выдумка автора. Это все не по-настоящему, для вида…
- Нет, пап, - решительно перебивает его Игорек, - это мы живем понарошку, - и, глядя прямо в глаза отцу, заключает с непоколебимой уверенностью. - В театре все по-настоящему.
На секунду или две родители растерянно замирают. Игорек обводит взглядом их неподвижные лица, тяжело вздыхает и опять склоняется над тарелкой, как если б ему сейчас никого не хотелось видеть.
Еще далёко мне до патриарха,
Еще не время, заявляясь в гости,
Пугать подростков выморочным басом:
"Давно ль я на руках тебя носил!"
Но в целом траектория движенья,
Берущего начало у дверей
Роддома имени Грауэрмана,
Сквозь анфиладу прочих помещений,
Которые впотьмах я проходил,
Нашаривая тайный выключатель,
Чтоб светом озарить свое хозяйство,
Становится ясна.
Вот мое детство
Размахивает музыкальной папкой,
В пинг-понг играет отрочество, юность
Витийствует, а молодость моя,
Любимая, как детство, потеряла
Счет легким километрам дивных странствий.
Вот годы, прожитые в четырех
Стенах московского алкоголизма.
Сидели, пили, пели хоровую -
Река, разлука, мать-сыра земля.
Но ты зеваешь: "Мол, у этой песни
Припев какой-то скучный..." - Почему?
Совсем не скучный, он традиционный.
Вдоль вереницы зданий станционных
С дурашливым щенком на поводке
Под зонтиком в пальто демисезонных
Мы вышли наконец к Москва-реке.
Вот здесь и поживем. Совсем пустая
Профессорская дача в шесть окон.
Крапивница, капризно приседая,
Пропархивает наискось балкон.
А завтра из ведра возле колодца
Уже оцепенелая вода
Обрушится к ногам и обернется
Цилиндром изумительного льда.
А послезавтра изгородь, дрова,
Террасу заштрихует дождик частый.
Под старым рукомойником трава
Заляпана зубною пастой.
Нет-нет, да и проглянет синева,
И песня не кончается.
В пpипеве
Мы движемся к суровой переправе.
Смеркается. Сквозит, как на плацу.
Взмывают чайки с оголенной суши.
Живая речь уходит в хрипотцу
Грамзаписи. Щенок развесил уши -
His master’s voice.
Беда не велика.
Поговорим, покурим, выпьем чаю.
Пора ложиться. Мне, наверняка,
Опять приснится хмурая, большая,
Наверное, великая река.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.