раскрыв окно на день бездумный,
смиренный я взирал на театр полулунный
и на соседей в доме, что напротив,
ныряющих от понедельника к субботе,
ища животным глазом в дряблом теле суеты
алмаз безумной чистоты
но видел я лишь вычурность портретов,
тел юных, увядающи букеты,
и горечь бузины, венчающую лето,
и бесконечные версты из рога окаянства
неизмысленного и непрощенного пространства
и слышал лишь надтреснутые альты
обид, мятущихся меж стен
под фавнов флейту - вязнущую смальту,
и, космы горя распуская до колен,
был пуст и глух. забыв о главном,
перетекал водою медленно и плавно
от брена к тлену и от тлена в брен.
но.. Чу! забилось мотыльком в окно,
под шёпот яблонь вздрогнуло Веретено:
несудный праздник здесь - О'Пушкин, О!
крылат, прозрачен и обернут в простыню,
как в пурпур тоги золотое заворачивают ню,
жуя лавровый листик,
как Клинт Иствуд,
он весь был Просто Так!
соткан
свеченьем пряных истин
из изумрудной паутины палестин -
суровый и торжественный баллистик,
непостижим, невыразим.
со вздохом встал на стул,
кивнул мне изнуренно,
кудрями абиссинскими тряхнул,
и молвил тише тока крови в венах:
отвергни прелесть спешки - будешь неспешим!
вот я, весь непорочный и нетленный,
витающий над тварным миром бренным,
неволен временем своим -
молвой питаем и молвой храним,
молвой же и приговоренный
к священной тяжести оков
славянских, финских и тунгусских языков.
я постоянно должен быть взлетаем,
и к небесам порфироноcным улетаем,
но жаркою мольбой не улетён.
моя судьба быть циклом сна Преображения!
я - сон...
* * *
Кружись, моя О-нитка веретён!
Он отбыл вновь дорогой дерзновенных,
Воздушной мудростью на век плененных,
В текучий край - надвечный звёздный Иордан,
Что в темноте размеренно мерцает,
И забываясь, изредка роняет
В мир дольний розовое яблоко Шафран.
Второе Рождество на берегу
незамерзающего Понта.
Звезда Царей над изгородью порта.
И не могу сказать, что не могу
жить без тебя - поскольку я живу.
Как видно из бумаги. Существую;
глотаю пиво, пачкаю листву и
топчу траву.
Теперь в кофейне, из которой мы,
как и пристало временно счастливым,
беззвучным были выброшены взрывом
в грядущее, под натиском зимы
бежав на Юг, я пальцами черчу
твое лицо на мраморе для бедных;
поодаль нимфы прыгают, на бедрах
задрав парчу.
Что, боги, - если бурое пятно
в окне символизирует вас, боги, -
стремились вы нам высказать в итоге?
Грядущее настало, и оно
переносимо; падает предмет,
скрипач выходит, музыка не длится,
и море все морщинистей, и лица.
А ветра нет.
Когда-нибудь оно, а не - увы -
мы, захлестнет решетку променада
и двинется под возгласы "не надо",
вздымая гребни выше головы,
туда, где ты пила свое вино,
спала в саду, просушивала блузку,
- круша столы, грядущему моллюску
готовя дно.
январь 1971, Ялта
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
