Если теория относительности подтвердится, то немцы скажут, что я немец, а французы — что я гражданин мира; но если мою теорию опровергнут, французы объявят меня немцем, а немцы - евреем
Не ходите, дети, гулять.
В Африку, которая за окном.
И вообще гулять не ходите,
чтобы не пожалеть потом.
Там, рассказывали нам,
есть и акулы злые, и крокодилы.
Но постойте, мы это
когда-то уже проходили!
За окошком весна,
и розовым нагло цветут абрикосы.
На ветвях там гориллы сидят -
скучны и простоволосы.
Во дворе, на одуванчиковом ковре
лежит носорог.
Он не ест и не пьёт. Жар и кашель.
Видимо, занемог.
Только мы, непослушные дети,
ни капли не веря сказкам,
утром выходим из дома
в своих самодельных масках.
Мы отважно идем "гулять"
в нашу Африку, как на войну,
свежий воздух свободы
сквозь ситец в три слоя смело вдохнув.
Осторожно снимаем с деревьев
испуганных скучных горилл.
Покупаем им ящик бананов
и всякие там имбири.
Из сухого фонтана акулу,
почти бездыханную, к речке несем.
Мы её, Каракулу, как можем, чем можем,
от смерти спасём.
Крокодилы боятся того, что сдадут их
в ломбард на неведомый срок.
Чтоб спасти, мы покрасим их -
будут они фиолетовы
в грязно-зеленый горох.
И пройдем, словно сталкеры, мы
по спортивным и детским площадкам.
В нашей Африке жизнь, без балды,
и сурова, и к нам беспощадна.
Носорог на газоне лежит.
У него тридцать девять и девять.
Мы звоним Айболиту, а он говорит,
что не может приехать,
что сейчас у него в лазарете
множество тяжело заболевших
и птиц, и зверей,
но он постарается что-то придумать
и выбраться к нам поскорей.
Мы даём носорогу парацетамол, теплый чай.
И укрываем пледом.
Проходит немалое время.
И вот Айболит, измученный и уставший,
к нам наконец-то едет.
Мы грузим в машину к нему
чуть живого тяжелого носорога.
Они уезжают. Мы машем им вслед
и желаем счастливой дороги.
Возвращаемся к дому. Поднимаемся
в лифте на четырнадцатый этаж.
Нас встречают, как победителей, любимые -
мама наша и папа наш.
Маски снимаем, моем усиленно руки,
берём смартфоны, усаживаемся на диване,
пишем всем: оставайтесь дома!
Ваши, из сказки известной, - Таня и Ваня.
Только зеркало зеркалу снится,
Тишина тишину сторожит...
Решка
Вместо посвящения
По волнам блуждаю и прячусь в лесу,
Мерещусь на чистой эмали,
Разлуку, наверно, неплохо снесу,
Но встречу с тобою — едва ли.
Лето 1963
1. Предвесенняя элегия
...toi qui m'as consolee. Gerard de Nerval
Меж сосен метель присмирела,
Но, пьяная и без вина,
Там, словно Офелия, пела
Всю ночь нам сама тишина.
А тот, кто мне только казался,
Был с той обручен тишиной,
Простившись, он щедро остался,
Он насмерть остался со мной.
10 марта 1963
Комарово
2. Первое предупреждение
Какое нам в сущности дело,
Что все превращается в прах,
Над сколькими безднами пела
И в скольких жила зеркалах.
Пускай я не сон, не отрада
И меньше всего благодать,
Но, может быть, чаще, чем надо,
Придется тебе вспоминать —
И гул затихающих строчек,
И глаз, что скрывает на дне
Тот ржавый колючий веночек
В тревожной своей тишине.
6 июня 1963
Москва
3. В Зазеркалье
O quae beatam, Diva,
tenes Cyprum et Memphin...
Hor.
Красотка очень молода,
Но не из нашего столетья,
Вдвоем нам не бывать — та, третья,
Нас не оставит никогда.
Ты подвигаешь кресло ей,
Я щедро с ней делюсь цветами...
Что делаем — не знаем сами,
Но с каждым мигом все страшней.
Как вышедшие из тюрьмы,
Мы что-то знаем друг о друге
Ужасное. Мы в адском круге,
А может, это и не мы.
5 июля 1963
Комарово
4. Тринадцать строчек
И наконец ты слово произнес
Не так, как те... что на одно колено —
А так, как тот, кто вырвался из плена
И видит сень священную берез
Сквозь радугу невольных слез.
И вкруг тебя запела тишина,
И чистым солнцем сумрак озарился,
И мир на миг преобразился,
И странно изменился вкус вина.
И даже я, кому убийцей быть
Божественного слова предстояло,
Почти благоговейно замолчала,
Чтоб жизнь благословенную продлить.
8-12 августа 1963
5. Зов
В которую-то из сонат
Тебя я спрячу осторожно.
О! как ты позовешь тревожно,
Непоправимо виноват
В том, что приблизился ко мне
Хотя бы на одно мгновенье...
Твоя мечта — исчезновенье,
Где смерть лишь жертва тишине.
1 июля 1963
6. Ночное посещение
Все ушли, и никто не вернулся.
Не на листопадовом асфальте
Будешь долго ждать.
Мы с тобой в Адажио Вивальди
Встретимся опять.
Снова свечи станут тускло-желты
И закляты сном,
Но смычок не спросит, как вошел ты
В мой полночный дом.
Протекут в немом смертельном стоне
Эти полчаса,
Прочитаешь на моей ладони
Те же чудеса.
И тогда тебя твоя тревога,
Ставшая судьбой,
Уведет от моего порога
В ледяной прибой.
10-13 сентября 1963
Комарово
7. И последнее
Была над нами, как звезда над морем,
Ища лучом девятый смертный вал,
Ты называл ее бедой и горем,
А радостью ни разу не назвал.
Днем перед нами ласточкой кружила,
Улыбкой расцветала на губах,
А ночью ледяной рукой душила
Обоих разом. В разных городах.
И никаким не внемля славословьям,
Перезабыв все прежние грехи,
К бессоннейшим припавши изголовьям,
Бормочет окаянные стихи.
23-25 июля 1963
Вместо послесловия
А там, где сочиняют сны,
Обоим — разных не хватило,
Мы видели один, но сила
Была в нем как приход весны.
1965
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
