И будешь спать протяжно, зло, полгода,
да будет ночь длиной сто тёмных дней.
Шахерезада столько не расскажет,
насколько цвет у совести черней,
чем аллотропия простого углерода.
Без переходов на цвета и личность —
обычный и понятный человек,
следы горячей юности миражно
и — шляпа на плешивой голове.
Потеряный, рассеянный, комичный.
Графит в гранёных деревянных ножнах,
граффити на пластмассовых глазах,
один-другой — слепой и косоглаз,
в груди дыра, в кармане бирюза
абака для расчётов односложных.
В мешках снегов, дорожной ниткой шитых,
себя схоронишь меж другого сброда,
так без остатка выгорит алмаз
в струе незамутнённой кислорода,
по-человечески отдав последний выдох.