Слез с креста костлявый иудей.
Крестики с нулями преют в рясах,
докопались, что Христос злодей,
a не доброй, право, славной расы.
Лошадиных не хватило сил
в Мерседесе чёрном шестисотом,
Бог, в чём был, к евреям укатил, -
полетел, как смерд Аэрофлотом.
Не поймёт ни турок ни якут,
ни враги, ни друг шаман заклятый, -
на Руси покой не обретут,
кто владеет плохо русским матом.
Цапнул в руку Греку подлый рак -
песня раком оказалась спета.
В позу и лишили прав, дурак
в темноте превысил скорость света.
Спит в избушке старенький медведь,
Марья топит горе в рюмке чая.
Бог терпел и ей велел терпеть,
обещал, что панду повстречает.
ПодалИся девки на юга,
грех без повода и не напиться.
Козлик, потерявший берега,
осушил все тридцать три копытца.
Кошка с мышкой на душе скребут.
Я один без Бога абсолютно.
С бока на бок ёрзаю в гробу, -
одиноко, мокро, неуютно.
К чёрту гроб, наружу рвётся плоть,
влез на крест тихонько и несмело.
Думал Богу равен, но Господь
оказался мне не по размеру.
Скинул крест и плоть и слабый дух.
О Голгофу разорвало сердце.
Сказок свет в глазах моих потух,
никуда от Родины не деться.
В тройке Prada чувствуя подвох,
белый вязанный хитон надену.
Родина, я фраер, но не лох, -
и Содом я предпочту Эдему.
