Наташа, прочитав Ницше, я "побывал" в Зильс-Марии, посмотрел про неё всё, что можно посмотреть - фото, видео, кино. Немного позже я увидел деревеньку Чорана.
Я был пуст, глядя на швейцарские красоты, на которых до всякого типографского или кино-глянца, наверное, уже лежит глянец. Что-то невыносимо стерильное, дистиллированное было во всём этом, слишком красивом и чистом. Бог, умирающий в грязи и поту и крови, умирает, чтобы всё же воскреснуть. Бог, который умер бы в этом глянце, не воскрес бы никогда. Грязь, пот, кровь, снова грязь - из чего ещё может возникнуть или возродиться жизнь? Каждый учёный-мочёный скажет, что другой среды для за- и рождения и воз-рождения нет. Это, мол, даже наука "доказала". А что противоположней , чем грязи и глянец. Только глянец и жизнь. Жизнь, которая грязь не какая-то вообще и философски, а конкретная - ощутимая, пахнущая, движущаяся, родная, сено-солома, грибок-плесень на сене-соломе, босые ноги шлёпает по сену-соломе, то и дело вляпываясь в сверкающий на солнце навоз, грязь как родина. И то ли стерильность избегает её, то ли она бежит от стерильности. Бежать-бежать-бежать-бежать от стерильности и дистиллированности - и добежать до Дома, в радость Дома, где в солнечных лучах танцуют шелуха-пылинки (пусть это и будут ангелы), что ещё должна делать жизнь?
Поэтому Чоран для меня загадка. Я видел его родную деревню - я видел жизнь около Бога или около богов, я видел как преломляются и живут и движутся кристаллики пыли и грязи под этим солнцем, христовым и языческим одновременно. И грязь, так просоленная солнцем, была и христовой и языческой, примеряющей и примиряющей обе тоски и обе радости. Почему же Чоран не унёс эту пыль, эту грязь своей родины в странствия по своему философскому одиночеству. Такое впечатление, что он боялся её. И не оказался ли он в дистилляте чистой тоски? В такой чистоте, когда смывается всё, посоленное солнцем, и смертельной улыбкой из тоски взблескивает глянец - почти как зубы в рекламе самой лучшей зубной пасты, какой ещё не видел белый свет. Красота ли глянец, глянец ли красота? Самое страшное не то, что ответят - да. Самое страшное, что так ответит только тот, кто не читал или читал-не понял или читал-а ну его нахер - этого бедного румынского гения. Так откуда же это соседство сестры глянца - дистиллированной тоски (тоски не по Богу, не по богам, не по человеку, не по себе даже, а тоски как научного эксперимента, эксперимента,par exellence, ради эксперимента), этой, прости меня, философски-сконструированной тоски как и инструмента и опыта.
Может, я задаю неправильные вопросы? Может, ищу неправильные ответы? Но всё же - где они? Может, они там, где грязь на Боге, где пыль на ступнях Христа, где божки азиатов измазаны коровьим жиром, где вши сыплются с косм танцующего шамана - и там же и наша тоска и - главное дитя тоски - радость от (пусть в разной мере) Приближения к тому, по чём тоскуется. Это ведь и единственное живое дитя тоски, если разобраться, если не считать дистиллированные выкидыши полного атеизма под фотоблицевыми улыбками (усмешками) глянца.
спят без задних иные сновидцы
вящий космос в полночных прыщах
менингитное небо столицы
я несу на усталых плечах
перекресток пустует у парка
некто редкий заходит в метро
я иду как синоним упадка
беспокойством наполнив нутро
блеклым паром труба бородата
треплет ветер его в кураже
мне здесь радостно было когда-то
никогда так не будет уже
смуглый юноша средней закалки
муравей ежедневной возни
в неуютной норе коммуналки
я был счастлив с тобой черт возьми
и запомнил как это бывает
с поцелуем в горячий висок
только время увы убывает
убивает стирает в песок
потому до печального срока
жил на свете любовью горя
но шатаюсь теперь одиноко
под нездешним дождем января
чтобы эту тоску побороть мне
осторожно в последней строке
выйди господи из подворотни
с именным пистолетом в руке
то направо пойду то налево
незнакомого бога моля
и глядит менингитное небо
равнодушно глядит на меня
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
