Cupidus sanguinis non quaerit amorem
(лат. Кто жаждет крови, не ищет любви).
Начнем жестокий наш рассказ. Здесь правит страсть и Тьма.
К клинку, что в ножнах много лет рука идет сама.
Где крепость древняя стоит над каменной грядой
Бойцы вампиров и людей сошлись во мгле ночной.
Их было десять против ста, но их не удержать.
Пред темной гвардией никто не может устоять.
Сопротивляться нету сил и безнадежен бой.
Вот предводитель подал знак: «Живых забрать с собой».
Унижен молодой монарх, привязанный к седлу.
Он сам и воины его у нежити в плену.
Гарцует мрачный командир на вороном коне,
И победители молчат как будто в страшном сне.
Отряд и пленников чреда до замка доскакал
Тут предводитель сбросил шлем – король ее узнал
Он вспомнил шелк ее волос и черные глаза,
И голос бурный, как поток и чистый как слеза.
В темницу пленных отвели - всех кроме одного.
Был гость – король. Без кандалов оставили его.
Еда, роскошная кровать. При нем покорный раб.
От странной мягкости такой дух узника ослаб.
Решил он сам заговорить с охраной по утру,
Чтоб о товарищах узнать, понять врага игру.
«Хотел бы видеть я друзей. Я пленник здесь навек?»
Высокий стражник прошипел: «Их нету человек».
Он догадался - выпили в ту ночь его людей
Впервые ужаснулся он тут участи своей:
«Сбежать отсюда не смогу, и не доступна месть
Сюда пришел я на беду, но все же средство есть!»
Вошел приземистый слуга и вещи перебрал.
С усмешкой потаенный яд в поклаже отыскал.
«Прости, король, но заберу я у тебя сей яд,
Я слышал, что они тебя в вампира обратят».
О страшном будущем своем полдня мечтал король:
Его пугала вечность тьмы и кровь, и злая роль:
«Возможно, что удастся мне вампиров умолить,
В обмен на выкуп и оммаж меня освободить».
Однако несколько ночей прошли почти без слов:
На утро помнил только боль и пропасть черных снов.
Король почти забыл семью, отчизну и друзей.
Что мог поделать он один без войска и мечей?
Один клинок разбит в бою, другой отобран здесь.
То столкновение с него пустую сбило спесь.
Не захотев отдать свой меч, он мельницу вертел.
Вампир задел его рукой и долго он летел.
Теперь украшена клинком в покое том стена,
Где проводил он ночи все. Хоть мучила вина
И мысли черные его. Играл ли он в любовь,
Когда в объятиях сжимал хозяйку мертвецов?
Вот снова отгорел закат - его к ней привели.
Из красных яхонтов венец. Одежда до земли.
Тиха. Серьезна. Холодна. Знать ждет его ответ.
Сегодня будет мало игр и множество бесед.
Он знал, что этот разговор ему не повредит,
Быть может, разум перед Тьмой его не устоит.
Она намеренья его увидела в глазах,
И двигаясь среди теней, с улыбкой на устах,
Смеясь, приблизилась к нему, дала ему бокал
И подбодрила, чтобы он угрюмо не молчал:
«Не бойся молодой король! Пока еще ты жив.
Ты лучше сделаешь себе, свой разум мне раскрыв.
Ты что-то хочешь мне сказать. Ну, милый не тяни!
Скажи, пока не занялись рассветные огни».
«Я лишь напомнить захотел историю мою.
О том, как я сюда попал и как тебя люблю.
Тебя я повстречал в лесу и как копьем сражен,
Как совершенный образ твой был женщиной рожден?
И как ты ходишь по земле? И как ты не моя?
Тебя в шатер я уволок. Не видели б друзья.
Нежданной силой удивлен, и сладкой речью пьян,
Не понял странный я в тебе таинственный изъян.
Ты яркий не терпела свет и днем всегда грустна,
Зато была ты без ума от красного вина.
Пять скучных дней и шесть ночей кипящих от страстей.
Я крикнул: «Будь моей женой и я хочу детей!»
Промолвив страшные слова, ты в сумерки ушла:
«Прости, но я не человек. Давно, я умерла».
Я не поверил. Я искал. Я плакал. Был взбешен.
Через два года был с другой насильно обручен.
Наш брак усилил мой линьяж. Я избран королем.
Но вскоре стало сниться мне, что снова мы вдвоем.
Весной с дружиною своей замыслил я поход.
Надменный пострадает враг. Добыча не уйдет.
Был канцлер рад и казначей. Наполнится казна.
Молчал лишь старый маг седой, да плакала жена.
Сверкают копья на заре, блестит кольчужный строй.
А вслед за конницей толпа – пехота на убой.
Супругу холодно обнял. Младенца чмокнул в лоб.
В те ночи приходил кошмар. Из габбро черный гроб.
И сизый колдовской туман и мертвых голоса,
И на обломанном клинке кровавая роса.
Я магу все пересказал, и почернел старик:
«Увы, в намеренья ее я сразу не проник.
Рассеять злое колдовство я не смогу теперь.
Но ты рассказу моему, как истине поверь.
Не ты - она нашла тебя и знала наперед,
Что ты не сможешь устоять, и что корона ждет.
Не ты идешь – она зовет в проклятый этот бой,
Чтоб от волшебника вдали разделаться с тобой.
Ты с королевой мертвецов постель свою делил
И, чтоб ее остановить, не хватит смертных сил.
Она мертва не первый век. Крестьянкою простой,
Во тьму почти из-под венца забрал ее чужой.
То был немертвых патриарх, и деву соблазнив,
Убил и кровью напоил, в вампира обратив.
Жестокий отдан был приказ всех близких перебить,
Чтоб память всю о смертных днях и чувствах истребить.
Затем суровая семья полночных кровопийц
Ее Заргулой нарекла и лучшей из убийц.
С тех пор немало утекло горючих слез людских,
Но слухов не было о ней. Она в мирах иных
Несла немертвую чуму. А ныне край родной
Ее внимание привлек, и смертную косой
По нашим селам и лугам пройдет ее рука.
Она привыкла побеждать и бить наверняка.
И дабы страх и темнота простерлись над землей
Похоже, было решено сильнейших королей
Убрать с пути. Вассалов их стравить между собой,
Чтобы как высшему суду с последнею мольбой
К ней приходили. И тогда отборные полки
Войска живых сметут с полей как с игровой доски.
Ты болен бедный мальчик мой любовию и тьмой.
Я знаю, что ты сам не свой. Не спорить мне с судьбой,
Ведь только темной девы кровь потушит твой пожар.
Вот. Я тебе преподнесу последний друга дар.
Сей меч погибель мертвецов. Когда я молод был
С рассветным орденом в поход не раз я выходил.
Его ты в битве сбереги. На черный час храни,
Когда с владычицей теней останетесь одни.
Молюсь о том чтоб не жалел безумной красоты,
Под ней коварство и разврат, и властные мечты.
Я знаю, в честном ты бою не сможешь победить,
Но попытайся средь утех ее остановить.
Быть может, оградит клинок тебя и этот мир.
Жаль будет править под луной безжалостный вампир.
Тот, кто забрал ее от нас, оставил сиротой.
И сделал смертью во плоти, а не моей женой.
Я долго ждал и опоздал сам нанести удар.
Теперь надеюсь, что для всех закончится кошмар.
Иди. Тебя благословлю. Неси наш свет во тьму.
Над королевой и страной опеку я приму».
И я уехал на войну в смятенье тяжких дум.
Что только не стучалось в дверь - в мой воспаленный ум.
Разлад успеху не мешал. Я победил врагов.
И их владенья расколол на несколько кусков.
Когда осеннею порой держал я путь домой
То странный замок увидал в тумане над горой.
Я сердцем ощутил подвох и понял что ты здесь.
С собою малый взял отряд. Кого не жаль и весть
О ком не ждут в дали. Я думал – страха смерти нет.
Пришел я как король нести огонь, и месть и свет,
Но силы нет во мне, чтоб разогнала этот мрак,
Теперь я пленник твой в когтях, любовник и дурак.
И вот в твоих объятиях. Судьбы не избежал.
Кто ты, что будет, свою смерть впервые осознал.
Вновь ослепленный красотой я дал себя увлечь
На ложе, и не обнажил заговоренный меч.
Ты шепчешь тихие слова и в голове туман,
А в антрацитовых зрачках бушует океан,
И полон страстью и мечтой, как в юношеском сне,
Я улыбаюсь вечности и мраморной луне.
Нескромно пялится она - распахнуто окно.
Вот тело трогает мороз. Нет страха. Все равно.
Да, мне приятна эта боль, и я в последний раз
Сегодня ночью утону на дне голодных глаз.
Я знаю, ты уйдешь с зарей довольна и сыта,
А я холодный и пустой останусь навсегда.
И все же благодарен я. Пусть жизнь ты пресекла.
Но несколько последних лет во мне любовь жила».
«Не нужно мальчик лишних слов. Нам хорошо вдвоем.
Страну и целый этот мир и так мы заберем.
Да я прочла тебя насквозь. Не уж то удивлен?
Ты спи! От крови и любви ты сильно утомлен».
Король без памяти и сил полночи пролежал.
Кроме кончины ничего он больше не желал.
Вдруг слышит странных звуков лязг и крики и борьбу.
И чувствует – кто победит – решит его судьбу.
Он повернулся как во сне и видит семерых
В кольчугах как из серебра и старый маг при них.
Тогда он из последних сил подняться с ложа смог
И бросил рыцарям к ногам завещанный клинок.
И снова стоны, крик, мечи, танцует смерть с копьем.
Сраженье за свою нежизнь ей будто нипочем.
Она смеется и поет, и режет, колит, рвет
Сверкнули под губой клыки - и кровь пришельцев пьет.
Все быстро кончилось. Один в углу старик дрожит,
Обломанный вращая меч. Вампир же говорит:
«Ах, здравствуй жалкий мой жених. Я знала ты придешь.
Как видишь, и твоим мечом Заргулу не убьешь.
Я не хотела быть с тобой, когда была жива,
А ты все предъявляешь мне старинные права.
И снова ты к борьбе со мной, мой милый, не готов,
Зато на гибель орден дал испытанных бойцов.
Но полно. Надоело мне играть с тобой в любовь.
До капли выжму из тебя твою гнилую кровь.
Ты мне заплатишь за семью, как мастер мой платил.
Иль думал, ты не знаю я, кто сделку заключил?
Кто продал девушку за власть, за силу и почет.
Ведь знал, как страшен Хафальстед и что он всех убьет.
Спасибо князю из князей - он мне все рассказал,
Простил восстание, и месть сюда свершить послал.
И ты король прости меня. Твоих мне чувств так жаль.
Их смоет времени прибой и сменит страсть печаль.
Теперь же выпей кровь мою. Но всю не пей. Постой.
Нас долгая дорога ждет под мертвенной лунной.
Не бойся смерти дурачок. Есть вещи пострашней.
Нежизни извращенный дар не для простых людей.
Не каждый сможет быть века и не сойти с ума.
Под солнце выйдут те, кто слаб. Но время не тюрьма.
Несмерть – есть высший из даров его достойным будь.
В самом себе преодолей ты человечью суть.
Мы Тьмою снова рождены. Мы здесь ночная рать.
А тех, кто станет на пути, заставим замолчать.
Тебя Айкартом назову. Мне будешь младший брат.
Во многих вражеских мирах о нас заговорят.
Восстань о вечной ночи сын, наивный мой герой,
Восстань на горе всем живым. Вот первый ужин твой».
Пирует грозный клан Варейн Заргула и Айкарт
На троне сдвоенном сидят, кровь льется, бьет азарт.
Наш клан силен! Ару Нарги нас в высший ввел совет.
От нашей поступи в ночи пусть содрогнется Свет!
