Человек несет в душе своей яркое пламя, но никто не хочет погреться около него; прохожие замечают лишь дымок, уходящий через трубу, и проходят своей дорогой
Твердила: деревья машут – и дует ветер;
твердила: в белом нет ни конца, ни края;
и в сказки верят листья, коты и дети,
а в белое вышла в марте соседка Рая.
Я ей молчал о том, что я тоже – листья;
я ей молчал: коты – это та же мантра,
вот только дети рисуют ее не кистью:
глазами; смеялась, злилась, винила Канта
за трансцендентный бред, за мигрень, кастрюли;
за то, что небо смотрит глазами всеми
в синяк соседа, который – «дерьмо из пули»
наоборот; что спит головой на север.
Я говорил: да, Кант, да, законы – дышло;
да, в кой-то срок зима, да и та сырая,
а сам молчал, что вчера она тоже вышла…
Все удивлялся: в белом… конца… и края…
