Я открыл для себя страну
Где «уже», но еще «не очень»
Где свой серп о мою весну
Упоительно месяц точит
Я вспахал небо в поперек
Где мой след?
Я не вижу следа
И стучится волной в висок
То,что было с приставкой «недо»...
Это Недо имеет власть
Останавливать все на свете
Одолжить,
Или нет – украсть
Что не смог взять холодный ветер
Недописанные стихи
Остаются занозою в памяти
Не хорошие, не плохие –
Как юродивые на паперти
Недосказанные слова
Недоскажутся взглядом прощальным
Ежедневная суета
Мера высшая наказания
Недосчитанные года
Недостатком еще не кажутся
Недопитая слез вода
Где-то в сердце
на дне
уляжется
Недочитанный Де Бальзак
Где-то в памяти усмехается
Потому что не тот дурак
А дурак тот кто часто кается
Недопитый стакан воды
Сплетни в спирт превращают наскоро
Недостаток моей мечты -
Что не быть никогда мне Мастером
Не достать мне рукой Луну
Не дотронуться к ней губами
Затоптали ее одну
Недовымытыми ногами...
Недовольных уж мне-ль не знать
Недоверчивых мне ль не помнить
Недодуматься, недочитать
Недоспать
Или недопомнить...
Этот стих я недопишу
Недовольный приставкой «недо»
Свет в кабине я погашу
И уйду за Луною следом...
Олег Поддобрый. У него отец
был тренером по фехтованью. Твердо
он знал все это: выпады, укол.
Он не был пожирателем сердец.
Но, как это бывает в мире спорта,
он из офсайда забивал свой гол.
Офсайд был ночью. Мать была больна,
и младший брат вопил из колыбели.
Олег вооружился топором.
Вошел отец, и началась война.
Но вовремя соседи подоспели
и сына одолели вчетвером.
Я помню его руки и лицо,
потом – рапиру с ручкой деревянной:
мы фехтовали в кухне иногда.
Он раздобыл поддельное кольцо,
плескался в нашей коммунальной ванной...
Мы бросили с ним школу, и тогда
он поступил на курсы поваров,
а я фрезеровал на «Арсенале».
Он пек блины в Таврическом саду.
Мы развлекались переноской дров
и продавали елки на вокзале
под Новый Год.
Потом он, на беду,
в компании с какой-то шантрапой
взял магазин и получил три года.
Он жарил свою пайку на костре.
Освободился. Пережил запой.
Работал на строительстве завода.
Был, кажется, женат на медсестре.
Стал рисовать. И будто бы хотел
учиться на художника. Местами
его пейзажи походили на -
на натюрморт. Потом он залетел
за фокусы с больничными листами.
И вот теперь – настала тишина.
Я много лет его не вижу. Сам
сидел в тюрьме, но там его не встретил.
Теперь я на свободе. Но и тут
нигде его не вижу.
По лесам
он где-то бродит и вдыхает ветер.
Ни кухня, ни тюрьма, ни институт
не приняли его, и он исчез.
Как Дед Мороз, успев переодеться.
Надеюсь, что он жив и невредим.
И вот он возбуждает интерес,
как остальные персонажи детства.
Но больше, чем они, невозвратим.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.