Наверно, я не создан для любви.
Сипит за кругом разжиревший Вий
и тянет лапы, в душу влезть пытаясь.
А демонов вокруг и так полно.
Куда ты лезешь, чучело? За мной
кто только не охотился... Вот стая
каких-то глупых, непонятных крякв,
которые сначала говорят:
люблю до гроба, жизнь в разлуке - мука.
Потом считают деньги и дома,
приводят для знакомства пап и мам,
и в душ, и в душу заходя без стука.
А вот другие - мышкой в уголок,
и смотрят с обожанием, светло,
и разговоры только о высоком.
А позже начинается нытьё:
сырой свеколки поедим, запьëм
полезность эту - тьфу - морковным соком.
Бывают змеи - раз и предают.
Наводят лоск в квартире и уют,
поют о домоседах и покое.
Потом ночные клубы, суета,
не помню ничего, давай летай
со мной, я птица-жар и всё такое.
Наверно, я не создан для любви.
Устал, поник, наслушавшись сивилл,
внушающих - пора уже сдаваться.
И демоны вокруг тесней, тесней,..
но сверху кто-то скажет, сняв пенсне:
"Не хнычь, прорвёмся! Рёбер-то двенадцать."
Обычно мне хватает трёх ударов.
Второй всегда по пальцу, бляха-муха,
а первый и последний по гвоздю.
Я знаю жизнь. Теперь ему висеть
на этой даче до скончанья века,
коробиться от сырости, желтеть
от солнечных лучей и через год,
просроченному, сделаться причиной
неоднократных недоразумений,
смешных или печальных, с водевильным
оттенком.
Снять к чертям — и на растопку!
Но у кого поднимется рука?
А старое приспособленье для
учёта дней себя ещё покажет
и время уместит на острие
мгновения.
Какой-то здешний внук,
в летах, небритый, с сухостью во рту,
в каком-нибудь две тысячи весёлом
году придёт со спутницей в музей
(для галочки, Европа, как-никак).
Я знаю жизнь: музей с похмелья — мука,
осмотр шедевров через не могу.
И вдруг он замечает, бляха-муха,
охотников. Тех самых. На снегу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
