рассказать про мою работу не получится в двух словах.
это крылья, чёрт побери – белые.
это люди, чёрт побери – разные.
тонет лодка усталой души – я бросаюсь её спасать,
забывая, что помощь моя
может каплей последнею стать,
перельётся забортной водой и утянет беднягу на дно,
заниматься чужими объектами –
по инструкциям запрещено.
вызывают меня на ковёр, в райский дворик,
на строгий допрос:
что за дело тебе до ч у ж о й?
ты с в о ю ещё не донёс.
список правил возьми и читай: н е т у прав у тебя выбирать.
всех несчастных тащить сразу в рай?
нам святых уже некуда класть.
кстати, дело вообще не в этом, сколько раз тебе повторять:
сострадание под запретом –
ты не волен рулить сюжетом.
с подопечной душой – сладу нет,
что не вечер – то новый кабак,
я уныло плетусь ей вослед,
крылья прячу в потёртый рюкзак.
то невольным явлюсь собеседником,
то – с отчаяния – собутыльником,
обсуждателем про Создателя
утешителем, соглашателем.
не верчу головой, мне не велено
не спасаю парящих над бездною
отвлекаюсь и крылья прореживаю
в чистоте содержу, по инструкциям.
рассказать про мою работу – не получится в двух словах.
это – крылья, истёртые в пух,
это – люди, из праха в прах.
Я, я, я. Что за дикое слово!
Неужели вон тот - это я?
Разве мама любила такого,
Желто-серого, полуседого
И всезнающего, как змея?
Разве мальчик, в Останкине летом
Танцевавший на дачных балах,
Это я, тот, кто каждым ответом
Желторотым внушает поэтам
Отвращение, злобу и страх?
Разве тот, кто в полночные споры
Всю мальчишечью вкладывал прыть,
Это я, тот же самый, который
На трагические разговоры
Научился молчать и шутить?
Впрочем - так и всегда на средине
Рокового земного пути:
От ничтожной причины - к причине,
А глядишь - заплутался в пустыне,
И своих же следов не найти.
Да, меня не пантера прыжками
На парижский чердак загнала.
И Виргилия нет за плечами
Только есть одиночество - в раме
Говорящего правду стекла.
1924
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.