собака побитая как собака брела понуро
по крыше дома, вниз не смотрела,
боялась высоты и что туда падает
туда падала кость, собака несмело
к самому краю подползла, часть шкуры
местами покоцанная и немного старая
покинула собачье тело
и устремилась за костью вслед
так они и летели вместе – чуть
быстрее кость, шкура парила невесомо
собака сказала сама себе:
«имею шкурный интерес к своей шкуре,
прыгай, не будь дурой
кость – тот же хлеб.
сейчас меня только снимать в порно
грудь обнажена и не волосата
а Новый Год скоро
и в моей жизни он должен быть самым пиздатым»
тут слышен стал копытной цокот
оленей запряженных в сани
поверх повозки гордо реял
надетый на Мороза Дедморозовский колпак
«эй, Бобик, садись со мной к оленям
на дедморозовы колени
споём мы песню янки дудл*
и пошлём на мейл
день весенний
чтоб кость твоя взошла и мехом
залиняла»
«какой ты нудный,
дед, возьми оленям чаппи
и не мешай увидеть то, как хруст
ломающейся кости меня разбудит,
я сразу поцелую тебя в Скайпе
боюсь, что в бороде твоей
живёт Кончита Вурст».
Симонов и Сельвинский стоят, обнявшись,
смотрят на снег и на танковую колею.
– Костя, скажите, кто это бьет по нашим?
– Те, кого не добили, по нашим бьют.
Странная фотокамера у военкора,
вместо блокнота сжимает рука планшет.
– Мы в сорок третьем освободили город?
– Видите ли, Илья, выходит, что нет.
Ров Мариуполя с мирными — словно под Керчью.
И над Донбассом ночью светло как днем.
– Чем тут ответить, Илья, кроме строя речи?
– Огнем, — повторяет Сельвинский. —
Только огнем.
2022
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.