Обед в столовой общепит проходит обычно
мимо раздачи
можно съесть первое второе и третье
и ничего личного
разве что попросить доп. гарнир
из вяленого рта иначе
вместе, чокнувшись гранеными стаканами с компотом отметить
твоё затёртое до дыр молчание.
ты плачешь?
***
я расставляю сети
и собираю в них рассыпанных медуз
мы с ними разговаривать не станем
непроницаемая тишина повисла на стене
как многотонный груз
и расползается гниющей раной
случайный звук становится вдвойне
пронзительней и убивает
тень
растущих из дверей деревьев
ты в ней готовишься к войне
в которую пока нельзя поверить
но можно ночью рассмотреть вполне
как на одной из двух столкнувшихся планет
ты смотришь в небо, лёжа на спине
и никогда не вспомнишь обо мне.
***
опять столовая, четверг, день рыбный
мне дали рыбину, она лежит, молчит
я ждал сто лет, пока она остынет
рыгнёт в лицо протухшей тиной
и скажет невзначай:
смотри, какая чудная картина
весна, грачи
летят
я знаю, что тебе противна
но ты меня зажарь и закричи.
Когда погребают эпоху,
Надгробный псалом не звучит,
Крапиве, чертополоху
Украсить ее предстоит.
И только могильщики лихо
Работают. Дело не ждет!
И тихо, так, господи, тихо,
Что слышно, как время идет.
А после она выплывает,
Как труп на весенней реке, —
Но матери сын не узнает,
И внук отвернется в тоске.
И клонятся головы ниже,
Как маятник, ходит луна.
Так вот — над погибшим Парижем
Такая теперь тишина.
5 августа 1940,
Шереметевский Дом
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
