Она служила женщиной в собственном храме.
Это было непросто: надо вымыть все рамы,
Сломать перегородки и стены
Системы.
Крышу… о, крыша! Ты вечно дырява,
О ней говорят «с приветом дама»,
Но в прорехах светятся звёзды
И дом, милый дом. Хэппи бёздэй.
Она уже почти забыла о первом муже,
С трудом отогрела пальцы от смертной стужи.
Выжила, выложила ещё один витраж
В заплёванных и отмытых рамах. Кураж.
Искала снова в свой храм жреца,
Всем были открыты двери, и музыка из серии
Лам-ца-дри-ца-ца.
Приходили разные, кто с добром, кто так
Заглянуть на часок, в грязных сапогах
С видом хозяина, а у самого за душой
Полпачки доли да павлиний хвост большой.
Она в дверях встречала каждого,
Проводила внутрь, они ходили важно,
Оценивали недвижимость цепким глазом
И хотели всё и разом.
Она говорила, что всё отдаст даром
И заглядывала в щёлочки-глаза:
Будешь ли служить на образа?
А он так: — А чем заплатишь за службу?
И получив всё, что хотел, уходил недужно.
И она снова мыла пол со вздохом,
Сажала цветы, мыла рамы. Плохо
Когда нет хозяина в храме.
Да где ж его взять?
Были и те, кто из храма хотели сделать гостиницу,
Задерживались подольше, с гостинцами,
Обещали безбедность и пир на весь мир.
Один курил, второй – вампир…
Она ежедневно писала Богу
Кровью на песке и в жёлтой тоске
Смотрела, как засасывает жертву песок,
И потом под кроватью находила носок,
Оставшийся от нахлебника или вора.
И снова обречённо мела горы сора…
Ночью она выходила из крошечной дыры,
Взлетала на крышу, где только кошки и комары
Смотрят на звёзды, и творила новые миры
Взмахами тонких ресниц –
Тиц-тиц.
Чуть наклонив голову набок, так надо,
Слушала шёпот времени и шелест новых Вселенных
И взглядом мысли читала следы явленных,
Тихая истина слетала с её уст.
А Храм до сих пор пуст…
Она утомительно вечная, а хотела человечьего:
Не вселенской, а обычной любви кого-то широкоплечего.
Маленькой такой, пусть не выросшей, но хорошей,
Чтоб уткнуться лбом и ласковой кошкой
Мурлыкать сказки на ушко и выдавать секреты
Жизни.
Просто для того, чтобы портреты
На стенах храма не сошли с ума от кошмара,
Творимого за его пределами…
Она ежедневно писала Богу...
Путая числа, ломая строки.
По кирпичам разбирая храмы,
Пробуя разные ноты и гаммы.
Не соблюдая строгих абзацев,
Вновь не давая отдыха пальцам,
Не выходя из больничной палаты
Разом за раз разрывала тетради
в каждой пометка "Не Богу..."
спасибо за прекрасный эксп
Не создавай себе кошмара в пределах храма своего...)))
себе же вторила Тамара, чай попивая в одного))
классно.но все же "смертельная стужа" как смертная она не воспринимается. конечно можно принять словосочетание типа умрет рано или поздно.но к стуже как то не клеится слово смертное.имхо.
здесь она такая, смертная
спасибо за мнение
Отличные стихи, я рада, что Турнир такой происходит, а такие потрясающие стихи наполняют меня. Восхищена.
Я не знаю почему, но стих Бухты http://www.reshetoria.ru/user/buhta/index.php?id=31186&page=1&ord=0 имеет какое-то невидимое присутствие. Как-то сразу он вошёл сюда. Словно решили познать друг друга.
Спасибо огромное.
действительно, между ними какие-то связи
это всё бухтатура животворящая))) дрель рулит))
Хорошо! Сколько турнирных-то! Жаль, я бы тоже поучаствовал. Хелми молодец - в ленту кинула турнирный клич!
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Еще далёко мне до патриарха,
Еще не время, заявляясь в гости,
Пугать подростков выморочным басом:
"Давно ль я на руках тебя носил!"
Но в целом траектория движенья,
Берущего начало у дверей
Роддома имени Грауэрмана,
Сквозь анфиладу прочих помещений,
Которые впотьмах я проходил,
Нашаривая тайный выключатель,
Чтоб светом озарить свое хозяйство,
Становится ясна.
Вот мое детство
Размахивает музыкальной папкой,
В пинг-понг играет отрочество, юность
Витийствует, а молодость моя,
Любимая, как детство, потеряла
Счет легким километрам дивных странствий.
Вот годы, прожитые в четырех
Стенах московского алкоголизма.
Сидели, пили, пели хоровую -
Река, разлука, мать-сыра земля.
Но ты зеваешь: "Мол, у этой песни
Припев какой-то скучный..." - Почему?
Совсем не скучный, он традиционный.
Вдоль вереницы зданий станционных
С дурашливым щенком на поводке
Под зонтиком в пальто демисезонных
Мы вышли наконец к Москва-реке.
Вот здесь и поживем. Совсем пустая
Профессорская дача в шесть окон.
Крапивница, капризно приседая,
Пропархивает наискось балкон.
А завтра из ведра возле колодца
Уже оцепенелая вода
Обрушится к ногам и обернется
Цилиндром изумительного льда.
А послезавтра изгородь, дрова,
Террасу заштрихует дождик частый.
Под старым рукомойником трава
Заляпана зубною пастой.
Нет-нет, да и проглянет синева,
И песня не кончается.
В пpипеве
Мы движемся к суровой переправе.
Смеркается. Сквозит, как на плацу.
Взмывают чайки с оголенной суши.
Живая речь уходит в хрипотцу
Грамзаписи. Щенок развесил уши -
His master’s voice.
Беда не велика.
Поговорим, покурим, выпьем чаю.
Пора ложиться. Мне, наверняка,
Опять приснится хмурая, большая,
Наверное, великая река.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.