Человек несет в душе своей яркое пламя, но никто не хочет погреться около него; прохожие замечают лишь дымок, уходящий через трубу, и проходят своей дорогой
Для начала въе...ло шпалой.
Да, Ковров тебе не Париж.
И, как символ мужицкой силы,
Ты качаешься, но стоишь.
И пытаешься улыбаться,
Хоть и харя твоя в пыли,
А железной дорогой в душу
Всё вбиваются костыли.
А потом приложило рельсом,
Ты уже ни х...я не рад.
Проплывает в тумане Нижний
Словно дантовский нижний ад.
"Волга, мать твою, родная!
И "палёная" рекой...
По щебёночке сползая,
Где прилечь на упокой?"
Но навстречу состав грохочет,
И рыдаешь вконец устав.
Время в Е-бурге камень точит,
За суставом ломая сустав.
В былые дни и я пережидал
холодный дождь под колоннадой Биржи.
И полагал, что это - Божий дар.
И, может быть, не ошибался. Был же
и я когда-то счастлив. Жил в плену
у ангелов. Ходил на вурдалаков.
Сбегавшую по лестнице одну
красавицу в парадном, как Иаков,
подстерегал.
Куда-то навсегда
ушло все это. Спряталось. Однако
смотрю в окно и, написав "куда",
не ставлю вопросительного знака.
Теперь сентябрь. Передо мною - сад.
Далекий гром закладывает уши.
В густой листве налившиеся груши
как мужеские признаки висят.
И только ливень в дремлющий мой ум,
как в кухню дальних родственников - скаред,
мой слух об эту пору пропускает:
не музыку ещё, уже не шум.
осень 1968
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
