Сластоёжка, ты слопала съемдесят точно таких же, как я…
Ух, бабёшка-долбёжка, ну, что ж ты нас так, вперемеж, вперемешку…
Я и то…
Еле спасся…
Бежал, опалённый дыханьем твоим в иудейску пустыню с родных среднерусских равнин…
Перебежками!
После залёг, затаился, треща, как в кострище сырое
…полешко.
Но, на раз, в Лаг ба-Омер, и я выползаю из волчьей норы, и кружу по округе меж бликов безликих
…огней.
И до дрожи визжа, я…
Я хочу, я не знаю, чего я хочу!!!
Поминая тебя всю…
И ты появляешься в чёртовой той свистопляске хрипатых теней…
Чтобы сердце больное моё истолочь в порошок!
Ворожа в свербеже куража и в калган мой влезая, его мозжечково
…мозжа.
Так всю ночь…
А наутро он меркнет, шипя, угасает твой пал…
Только дым от пожарищ да гарь от моих догоревших надежд…
Люди бродят, как тени, а я…
Остывая, шепчу сам себе похоронную мантру о том, что я жив и здоров…
И пропал, слава богу.
Навеки
бесследно
из глаз твоих злющих
навекибесследноуженедостанешь,
…пропал.
Не надо ничего,
оставьте стол и дом
и осенью, того,
рябину за окном.
Не надо ни хрена —
рябину у окна
оставьте, ну и на
столе стакан вина.
Не надо ни хера,
помимо сигарет,
и чтоб включал с утра
Вертинского сосед.
Пускай о розах, бля,
он мямлит из стены —
я прост, как три рубля,
вы лучше, вы сложны.
Но право, стол и дом,
рябину, боль в плече,
и память о былом,
и вообще, вобще.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
